Frustra fit per plura quod potest fieri per pauciora

William Ockham

Знаете ли, господа присяжные заседатели, иногда всё-таки имеет смысл, используя термины и слова, пытаться вдуматься в их существо. Ведь всякий термин или слово есть только и всего лишь форма, своеобразная маска, личина, под покровом которой скрывается как раз то, что имеет истинную ценность для понимания — сущность. Рискну прослыть слишком уж зарвавшимся вольнодумцем, но позволю себе даже утверждать, что и слова-то сами по себе никакой ценности не предствляют. Пусть меня проклянут все филологи мира, но я всё-таки буду полагать себя ортодоксом в этом вопросе, а вот всех, кто желает воспринимать слова сами по себе, без анализа их сущности, имена без денотата, средства коммуникации без коммуницирующихся с их помощью — еретиками. Мир бывал переполнен ересью. Еретиками были те, кто жёг еретиков на кострах, еретиками были те, кто затуманивал пустой трескотнёй умы, еретиками были и остаются те, кто желает жёсткой руки, меняя на спокойствие и управляемость неспокойную свободу. Время показало, что именно сжигавшие еретиков были еретиками, время показало, что искуснейшие демагоги подчас становились ересиахами, опасающими стада еретиков. Если человек исповедует истинное, то он никак не может быть еретиком. Даже и в том случае, когда весь «цивилизованный мир» считает его таковым.

Я часто останавливался перед термином, который встречал в учебниках и научных работах. Останавливался, словно что-то затрагивало слух, подобно тому как затрагивает слух в играющем оркестре неловко и неточно извлечённая нота или дурно настроенная струна. Если человек имеет соответствующий музыкальный слух и знает звучание инструментов оркестра, то едва заслышав неподстроенную струну, он начинает вслушиваться и, наконец, находит: „Вот она - вторая скрипка в группе первых!“ И всё — прощай концерт! Все слушают прекрасное исполение, скажем, К. В. Глюка, а тот, кто обнаружил нестроящую струну, слышит уже только сдвинутые на одну восьмую тона звуки. Но часто пропускаешь такое мимо, хотя бы для того, чтобы по-настоящему насладиться потрясающей мелодикой баварского композитора. Так вот и мне случалось проскакивать мимо термина, который встречал я. И термин этот: «пассивное право».

Мне отчего-то постоянно казалось совершенно нестественным такое словосочетание с того самого момента, как мне удалось несколько раз продраться через заросли блестящих построений Г.В.Ф. Гегеля в его «Философии права». Я никак не находил связи определения «пассивный» с атрибутивным свойством воли распространять себя до бесконечности. То есть с тем самым свойством, которое и порождает понятие права. Тогда я просто принимал, что термин «пассивное право» есть просто термин технический, означающий словосочетание «право быть кем-то».
Наиболее часто словосочетание «пассивное право» используется в выражениях «пассивное избирательное право» как бы в противоположность «активному избирательному праву». То есть, если под активным избирательным правом понимается право избирать, то под пассивным избирательным правом понимают право быть избранным. И вот однажды я задумался.

Мне вдруг пришло в голову нечто странное. А отчего же тогда, с тем же самым успехом, не приписать любому товару такое же точно «пассивное» право? Какое? Как какое? — право быть переданным в собственность! А чем это словосочетание принципиально отличается от «права быть избранным»? Тем более, что во времена рабовладения такое вот «пассивное» право быть проданным или подаренным или переданным в собствнность другого по любым иным основаниям, кажется, имел каждый. Но тогда получается, что рабовладение обеспечивало человеку не меньший, а именно больший объём прав! Бр-р-р! Нет, что-то тут не то...

Таким образом, получилось, что само по себе буквальное понимание термина приводит к чему-то уж совсем несуразному. Приводит к противоречию и раздраю в самой системе науки о праве, приводит к противоречиям в понятиях: понятие права (Recht) приписывается тому, что как раз является безвольным, несвободным, бесправным — вещи (Sache): «Das von dem freien Geiste unmittelbar Verschiedene ist für ihn und an sich Äußerliche —  eine Sache, ein Unfreies, Unpersönliches und Rechtloses» (G.W.F. Hegel «Grunlinien der Philosophie des Rechts oder Naturrecht und Staatswissenschaft in Grundrisse» §42)

Значит тут — путаница. Значит тут — неистинность. Значит тут — неразумность, а, следовательно — недействительность. Но термин-то бытие имеет, и надо признавать, что его бытие пустое, случайное, недействительное.

Однако, в таком случае останавливаться нельзя. Перед любым мыслящим существом возникает неизбежная необходимость выявить истинное значение недействительного термина.

Попытаемся же!

Вернёмся к началу и определимся — что означает словосочетание, скажем, «пассивное избирательное право», воспринимая его уже не буквально, а именно как целостный иероглиф? Под этим обозначением понимается право какого-либо лица быть избранным. Однако, осуществление какого-либо права согласно существующей доктрине происходит только и исключительно по усмотрению носителя такого права, не так ли? Но каким же образом тогда субъект, имеющий право быть избранным может осуществить своё такое вот «пассивное» право? Дав согласие? Но дача согласия на что-либо - активный поступок, на который всякий имеет право пока и поскольку за ним вообще признаётся дееспособность. Значит, имеется в виду что-то совершенно иное. Что? Несложно уже на следующем шаге догадаться, что в данном случае имеется в виду самая возможность быть избранным. Однако, возможность ещё не есть право, в то же время как и право ещё не есть только возможность. Следовательно, если говорить в терминах именно субъектных прав, то надо прийти к заключению...

Стоп. Хочу сразу же предупредить: некоторые умозаключения, особенно когда они верные, могут шокировать; хочу сразу же предупредить, что это случится и в данном случае.

Кое-кто промолчит. Кое-кто задумается. Но есть и такие, кто уже сейчас вполне рассудочно воскликнут: „Ересь!“ О нет, господа — не ересь, а самая, что ни на есть ортодоксия, самое что ни на есть последовательное следование провозглашаемым доктринам правоведения, утверждающих, что право есть порождение свободы воли. А восклицающих понять можно. Ведь из сказанного следуют чудовищные выводы именно в области права.

Это не М. Ходорковского лишили пассивных избирательных прав, заключив в тюрьму по направосудному приговору. Нет, не его. Это всех нас, граждан России, лишили права при желании избрать М. Ходорковского. Это наше, а не его право оказалось ограниченным.

Это не пассивного права отдельно взятых людей лишили, отменив выборность в Совет Федерации и в главы субъектов федерации. Это нас, граждан России, лишили права избирать людей на эти должности.

Это не пассивного права лишились отдельные лица, перестав быть избираемыми в судьи и заседатели. Это нас, граждан России, лишили права избирать себе судей и заседателей.

Это не пассивного права избираться от себя и от групп граждан, а не от партий лишились лица после реформы избирательной системы. Это нас, граждан России, лишили права избирать своих депутатов, заменив это право на право избирать партии.

Это не лицо, не имеющее российского гражданства, не имеет пассивного права быть избранным президентом или депутатом Федерального Собрания. Просто потому, что никакого пассивного права нет в юрилической действительности. Это мы, граждане России, не имеем права избирать туда иностранцев и апатридов.

А теперь самое время задуматься над целым рядом вопросов, имея в виду, что сами по себе права никуда не исчезают, и если кого-то лишают какого-то права, то последнее непременно переходит к кому-то другому.

Не лишне вспомнить - какая клика это сотворила.

Теперь самое время задуматься и над словами пп. 1 и 2 ст. 55 Конституции РФ: 

Статья 55

1. Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.

2. В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина.

И пусть теперь всевозможные доктора и кандидаты напишут любые гроссбухи в обоснование существования странного термина «пассивное право», пусть продолжатся спекуляции на эту тему, зачастую связанные попросту с желанием неправовое выдать за право. Пусть. Всё равно разум неумолимо будет подсказывать: под благочинной личиной этого термина, самого по себе не значащего ничего и существующего без всякой разумной необходимости таится зверская харя еретического желания узурпировать чужие права. Или по трусости отказаться от их защиты.

Вж същото тук.